Все нормальные зрячие люди видят, как сегодня дорогими западными партнерами(как, впрочем, и бывшими младшими братьямипо СССР) распространяются десятки и сотни лживых, грязных, клеветнических мифов о России и русских. Нам не привыкать, конечно, и все равно очередная наглая ложь врагов ранит каждое сердце, в котором живет искренняя любовь к своей стране, своему народу, своей вере. Да и просто к справедливости и правде, наконец.

   Ну а если миф, наоборот –  добрый, возвышающий, относительно правдивый (абсолютно правдивым миф не может быть по определению), то ведь это… Это как?.. Хорошо?

                          ===============

   Первоначально в древнегреческом языке сам термин мифимел вполне нейтральное значение и обозначал рассказ, историю, предание. Но уже очень скоро (еще лет за 500 до Рождества Христова!) слово приобрело у греков легкий, но явный оттенок уничижительности. Оно стало обозначать утверждение, которое не имеет основания в действительности, некую бесплодную басню (особо обращаю внимание читателя на это определение, «бесплодная»). Миф стал противопоставляться Логосу (то есть разуму, слову, объективному мышлению), и это, очевидно, произошло неслучайно. Ведь спустя 5-6 веков именно Логосом назвали христианские мыслители пришедшего в мир Спасителя, Сына Божия. Конечно, миф как философская или эстетическая конструкция, некий сгусток смысла, и сейчас не потерял своего значения, но делать на основании того или иного мифа серьезные исторические выводы сегодня никто не станет.

   Итак, всё хорошо на своем месте и в свое время, и это, думаю, очевидно.

                               =============

   Но бывают ситуации далеко не так очевидные.

   И одна из таких неочевидных ситуаций, на мой взгляд, сложилась вокруг памяти выдающегося человека, известного каждому православному в нашей стране, да и далеко за ее пределами. Я говорю сейчас о всеми нами любимом и всеми нами почитаемом архимандрите Кирилле (Павлове).

   А что, спросят меня, не так с памятью батюшки Кирилла? Да всё, конечно, так. Кроме одного факта.

   Начиная с 90-х годов (и это люди постарше прекрасно помнят!), в православном сообществе начали распространяться слухи о том, что именно отец Кирилл (а во время обороны Сталинграда – молодой сержант Иван Дмитриевич Павлов) и есть тот знаменитый герой Великой Отечественной, чьим именем в военных сводках и даже докладах военачальников именовался дом, который гитлеровцы так и не смогли захватить. Да, именно тот самый, героический. Дом Павлова.

   Слухи эти подогревались журналистами (светскими и церковными, которые в 90-е тоже начали появляться). Но самое главное – они так радовали сердце православного человека, истомившегося по признанию со стороны светского общества. Видите? И здесь, на военном поприще, верующие не хуже атеистов!..

   Энтузиазм 90-х по поводу духовной жизни в российском обществе постепенно (и достаточно быстро) схлынул. Всё вернулось на круги своя. Ну или почти всё. Те многочисленные деятели, которые хотели использовать Церковь в каких-то своих побочных целях (не важно, политических, культурных или социальных), так в эту Церковь сами и не пришли. А скоро и на всякую веру многие стали поглядывать с ироничным прищуром. Впрочем, энтузиазм – качество непостоянное, и рано или поздно обязательно потеряет свой градус.

   Постепенно разобрались и с Домом Павлова. А вернее – с тем самым сержантом, который вместе со своими товарищами и оборонял этот самый дом. И был это другой человек – Яков Федотович Павлов, года на два--на три старше будущего батюшки Кирилла.

   Да, вот так интересно получилось: два сержанта Павлова воевали в Сталинграде практически в одно и то же время. А потом, спустя годы и даже десятилетия, стали известными людьми, каждый, правда, в своем роде.

   Невероятный случай?

   Да нет, почему же невероятный? И фамилия Павловых у нас в России, мягко формулируя, не редкая. А уж про звание сержанта на Великой Отечественной войне я и вовсе не говорю. Тем более, что в Сталинграде воевали  сотни тысячнаших воинов (в решающий период с обеих сторон, нашей и немецкой, было собрано более 2 миллионовсолдат!).

   Но бывает так, что в истории какой-то человек на какое-то время как бы уходит в тень, теряется, и его биография приобретает от этого характер недосказанности и загадочности. (Так случилось, например, с Императором Александром I, который после своей внезапной смерти в Таганроге в 1825 году «превратился» в сибирского старца Федора Кузьмича. Любители этой версии, правда, как-то не учитывают совсем простого факта, а именно, что у Императора рост был 188 см, а у старца – 165…)

   Но в случае с сержантом Павловым (тем самым, Яковом!) даже и этого нет. Его биография была вполне доступна и изучена еще тогда, сразу после войны, тем более, что в советское время он был человеком достаточно известным и уважаемым, награждался орденами и медалями, работал по партийной линии. А за оборону дома своего именив 1945 году получил звание «Героя Советского Союза».

   …И вот тут надо сделать оговорку. Был во всей этой истории один человек, который всю жизнь действительно считал себя обойденным и обиженным. И именно из-за «Дома Павлова». Это был лейтенант Иван Афанасьев. Потому что именно лейтенант Афанасьев и руководил обороной знаменитого дома все это время, более 50 дней! Именно лейтенант Афанасьев отвечал за людей, умело организовывал оборонительные действия, воодушевлял подчиненных, координировал свои планы с начальством. В общем – был настоящим командиром. Достаточно сказать, что за почти 2 месяца жестоких боев защитники дома потеряли убитыми всего троих бойцов – представьте, как Афанасьевым была организована оборона!

   Так почему же Героем стал сержант Павлов? Да потому, что именно он со своим отделением был первым, кто вошел в этот дом, чтобы остаться в нем до конца боев. Потому, что для краткости и удобства этот объект наши командиры с первоначала называли «Домом Павлова». А через несколько дней, когда пришло подкрепление во главе с лейтенантом Афанасьевым и он взял на себя командование, название никто менять не стал. Вряд ли в это время кто-то считал такой вопрос вообще заслуживающим внимания. В конце обороны Афанасьев получил ранение, отбыл в госпиталь и вовсе выпал из поля зрения начальства. Да и все они выпали – не до того было, надо было гнать фашиста с нашей израненной и сожженной земли. А когда в 45-м вспомнили наконец про «Дом Павлова», то кого же еще и могли наградить?..

   Итак, сержант Яков Федотович Павлов (дело теперь уже прошлое, что скрывать!) главным героем этой обороны не был, хотя и получил (единственный из защитников дома) после войны звание Героя. (Может, и несправедливо. Но так бывает в жизни, и бывает не так уж редко. Кто на этом свете пожил, тот знает…) И это важное обстоятельство тоже бы надо учесть тем, кто так горячо и упрямо поддерживает версию о сержанте Павлове – будущем архимандрите Кирилле.

                                 ===============

   Кто был главным в «Доме Павлова», конечно, интересно в познавательном смысле, но все же я не совсем об этом. А точнее – совсем не об этом. О чем же?

   Хочу поделиться одним своим недоумением.

   Все эти годы, слушая и читая уверения в героическом военном прошлом батюшки Кирилла (которое у него действительно было, но об этом чуть позже), я не мог понять одного: а если отец Кирилл не был тем самым Павловым – что меняется? А ведь уверяли и уверяют в этом не только восторженные православные матушки (которые могут, как известно, по своей восторженности уверить в чем угодно и кого угодно), но и монахи, и даже священники! И чуть ли не каждый из них свидетельствует, что это именно ему открыл батюшка Кирилл важную военную тайну, сопроводив ее обязательными словами: «Ну ладно, так уж и быть. Тебе одному скажу. Это и вправду был я!..» (Кстати, кому посчастливилось встречаться и разговаривать с отцом Кириллом, тот, я думаю, просто не представляет себе этого смиренного старца, признающегося в своих военных подвигах!)

   …Но даже допустим, что правы те, кто защищает эту версию. Мифическую, по всем признакам, версию. Именно им я задаю вопрос: а что для вас (да и для всех нас!) меняется в этом случае?

   Нет, правда, что?

   Неужели нам мало батюшки Кирилла как великого духовного подвижника, как человека, стяжавшего истинное христианское смирение, как «духовника всея Руси», как молитвенника за всех нас и за каждого в отдельности? Неужели мы всерьез считаем, что без этой детали биографии батюшка Кирилл как-то недостаточно значителен и важен в истории нашей с вами Церкви? Да и вообще, думаем, что этот факт, имей он место, полностью перевернул бы его духовную жизнь? Но разве тысячи людей ехали к батюшке издалека за советом или на исповедь потому, что он был тот самыйсержант Павловкогда-то, десятки лет назад? Или они ехали потому, что за эти десятки лет он стал великим и несомненным духовным авторитетомнашей Церкви, тем самым «духовником всея Руси»? Думаю, ответ ясен каждому.

   Так что тогда для нас самих-то, православных, важнее – семидесятилетний духовный монашеский путь к настоящей святости или двухмесячный воинский подвиг в «Доме Павлова»? Почему для признания первого нам так необходимо второе?..

   Мне кажется, всё дело в том, что наши внутренние духовные приоритеты, принципы и установки – это не что-то целостное и стройное, не что-то строго христианское и ответственное, – а нечто сумбурное, разрозненное, а порой даже не очень сочетающееся друг с другом. Во всяком случае – не слишком продуманное. И очень противоречивое. А как известно, человек с двоящимися мыслями не тверд в путях своих…

   Хочу особо подчеркнуть: я вовсе не собираюсь принижать никакой воинский подвиг! Отдать на Отечественной войне жизнь за други своя– великое, трудное и благородное дело. Но десятилетиями добровольно смирять себя в монашеском подвиге, заставлять свое грешное человеческое существо умереть, чтобы возродиться в Боге – дело гораздо более трудное. И каждый из нас, чуть-чуть прикоснувшись к духовной жизни, это понимает. Так почему же нам, верующим, нужно и важно, чтобы наши духовные руководители были еще и военными героями? Почему нам как будто мало того, что они прежде всего – воины Христовы?

   А может, это нашей вере, не слишком сильной, не слишком твердой и не слишком стройной, нужны постоянно какие-то внешние и несущественные подпорки?

                           =================

   Что же касается воинских подвигов архимандрита Кирилла, они, как мне кажется, для него самого были неотделимы от его духовной биографии. Мне посчастливилось однажды, в конце 90-х годов, брать у батюшки большое интервью для документального фильма о нем. И на вопрос о его пути к Богу отец Кирилл начал рассказывать, как однажды во время передышки между боями нашел в разбомбленном Сталинграде маленькое Евангелие с рассыпавшимися листочками, как бережно собрал его и привел в порядок, как начал читать. Каждый день, во всякую свободную минуту, никогда больше не расставаясь с этой книгой. Именно с той поры Евангелие и стало главной книгой батюшки. Настолько главной, что, по воспоминаниям его духовных чад и друзей, любая беседа с отцом Кириллом, с какого бы предмета ни началась, заканчивалась обязательно его проповедью о Евангелии.

   Так не это ли главное в духовной биографии нашего великого старца? И не это ли всем нам пример? Вот так они, наши духовные наставники, читали и читают главную Книгу, данную человечеству. Читают не глазами, а всей своей жизнью. И разве при этом важно, где во время этого чтения воевал сержант Павлов – в том доме или в каком-то другом?..

   В Царстве Божием у достигших его будут совсем иные дома. И вряд ли там будет «Дом Павлова». А вот дом смиренного и кроткого архимандрита Кирилла, мы искренне верим, обязательно должен быть.

                                   ===============