После грязи осенней грядет белизна, чистота,
Свет в окошке декабрьском, пушистое чудо природы;
И в конце декабря мы обрящем Младенца Христа,
В яслях овчих лежаща, во тьме перед всеми народы.
Есть в российской зиме первый месяц, в котором снега
Вьют гнездо для Того, Кто снега эти создал когда-то;
След вечерних путей заметает ночная пурга
И мороз нам велит обогреть постучавшего брата.
В декабре старый год, старый мир умирают навек,
Чтоб в рожденьи Бессмертного вечность лицо приоткрыла;
Да, нам трудно принять, что бессмертен любой человек,
Но еще невозможней поверить, что небо бескрыло.
Ни о чем не жалея, иди к декабрю своему
И, вчерашних следов не ища, пробивайся сквозь ветер,
А когда твоя сила бессильна – доверься Тому,
Кто тебя проводил, и шел рядом, и в вечности встретил.
Нам победы нужны для земли. А для страшных небес,
Из которых Любовь – нам нужны пораженья и раны.
Вновь застыл в ожидании чуда мерцающий лес,
И волхвы тихо плачут, свеченьем Звезды осиянны...
И вот все это вместе: декабрь, и Россия, и ночь,
И вот все это разом: любовь, небеса и свеченье, –
Так теплы и надежны, что каждому могут помочь,
Так светлы и бесстрастны, что смерть уже изгнана прочь,
Так просты и громадны, что нет в них иного значенья.
1995